Продажная любовь - Страница 2

— Не трогайте! — Энн Тернер стояла в дверях, крепко держась за косяк руками.

Неужели эта девушка думает, что он собирается забрать ребенка отсюда прямо сейчас? Он вернется, когда оформит все бумаги, найдет подходящую няню и уже тогда, по всем правилам, заберет племянника. Сегодня он пришел, потому что должен был увидеть своими глазами это единственно возможное утешение в горе, поглотившем семью Теакис после гибели Андреаса.

Глаза мужчины остановились на фигуре у двери, и губы его сжались. Девушка вполне соответствовала этому кошмарному месту. В небрежной поношенной одежде, волосы сколоты в неопрятный узел, на бесформенной старой футболке пятна детского питания. Совсем не похожа на ту, которая алчно вцепилась своими когтями в его брата. Карла Тернер была золотой райской птичкой. А ее сестрица просто костлявая уличная ласточка.

Но неважно, как выглядит эта Энн Тернер. Важен только ребенок под ее опекой.

Она отодвинулась от двери:

— Мистер Теакис, я хочу, чтобы вы ушли. Мне нечего вам сказать. И я не хочу, чтобы вы беспокоили Ари, — голос звучал резко и враждебно.

Некоторое время он молча смотрел на нее. Энн чувствовала, как краска заливает ее щеки. Трудно было сохранять самообладание. Она боролась. И проигрывала. Оценивающий, критический взгляд приковывал Энн к месту. Не произнося ни слова, он двинулся к ней. Она отступила, он миновал ее и направился к входной двери. Но надежда ее не оправдалась: он свернул в комнату у входа.

Она поспешила за ним, говоря на ходу:

— Мистер Теакис, я просила вас уйти…

Он прервал ее, просто подняв руку. Так останавливают слугу, который заговорил, когда не положено.

— Я здесь лишь затем, чтобы самому увидеть ребенка и проинформировать вас о приготовлениях к его отъезду.

— Здесь его дом.

Никос Теакис выразительно обвел взглядом комнату. Потрепанный диван, потертый ковер, выгоревшие шторы. Взгляд мужчины вернулся к Энн и остановился на ней, как на таракане.

— Это не дом. Это трущоба.

Энн покраснела. Бедность не преступление. Но, похоже, Никос Теакис считает иначе. Он смотрел на девушку так, как будто она была приколотым к прозекторской доске насекомым. Она вдруг почувствовала, как грязно и серо выглядит, к тому же с немытыми растрепанными волосами. Было по-женски неприятно оказаться в таком виде перед выдающимся образцом мужской красоты. Она сердито отвела глаза. Да какая разница, как она смотрится. Ему это важно? Человеку, объявившему, что заберет у нее ребенка, которого она любит больше всего на свете. Единственный родной человек.

Теакис вновь заговорил, но совсем другим тоном, очень мягко:

— Впрочем, вашу ситуацию можно понять. Ведь очень трудно иметь такую обузу — маленького ребенка, верно, мисс Тернер? В вашем возрасте девушке это мешает, правда?

Его мягкость произвела обратное впечатление — Энн чувствовала, как в ней закипает гнев. Конечно, совсем не легко ухаживать за маленьким ребенком. Но Ари не обуза. И не был обузой. Никогда.

А Никос Теакис продолжал говорить с тем же сочувствием:

— Я хочу избавить вас от этой нагрузки, вернуть вас к жизни молодой, беззаботной девушки.

Энн старалась сдерживать гнев, иначе она не сумеет справиться со своим голосом:

— Мистер Теакис, вы отрицали существование Ари с момента его зачатия. Что же заставило вас вдруг вспомнить о нем?

— Мне прислали результаты проб ДНК Я знаю, что он сын моего брата, — мрачно ответил он.

— Моя сестра все время говорила это.

Скульптурный рот скривился.

— Вы считаете, слову проститутки можно доверять? — Уверенный, не допускающий сомнения тон.

— Не смейте так о Карле! — взорвалась Энн.

— Ваша сестра готова была спать с любым богатым человеком, который мог обеспечить нужный ей уровень жизни. Поэтому я настаивал, чтобы брат проверил, его ли этот ребенок.

— Моя сестра мертва!

— Как и мой брат. Из-за вашей сестры, — Теакис говорил ледяным голосом. Помолчав, он вновь заговорил сочувственно и мягко: — Поэтому Ари должен поехать со мной в Грецию. Чтобы жить так, как того хотел его отец. Вы же не можете не согласиться со мной, мисс Тернер?

Это звучало спокойно и разумно, но Энн не сдавалась:

— Конечно, я не согласна! Вы сами собираетесь растить Ари, мистер Теакис, или передадите его няне?

В темных глазах мелькнул гнев. Вызов ему не нравится! Она почувствовала крохотное удовлетворение.

— Успокою вас, мисс Тернер, Ари будет жить в семье. Да, конечно, с профессионально подготовленной няней, но главное — с моей матерью. Мне нужно объяснять вам, что это для нее единственное утешение после потери сына? Ее горе ужасно, мисс Тернер.

Невольно Энн ощутила ком в горле.

— Она может в любое время навестить Ари.

— Очень великодушное предложение, мисс Тернер, — снова ледяным голосом сказал он, глядя на Энн так, как тогда, когда назвал Карлу проституткой, потом хрипло продолжил: — Я и не ожидал от вас ничего иного. Итак, скажите, сколько вы хотите за мальчика? Конечно, высокую цену, ведь ваша сестра собиралась замуж за моего брата. Ну, а вам только деньги.

Она слушала его, не веря своим ушам, испытывая настоящий шок. А Никос Теакис между тем вынул из кармана чековую книжку и золотую ручку. С непроницаемым лицом он подошел к столу, заполнил чек и сказал остолбеневшей Энн:

— Это мое первое и окончательное предложение. Ни пенни больше. Я предлагаю вам миллион фунтов за моего племянника. Берите или откажитесь.

Энн моргала, не понимая. Это нереально. Кусочек бумаги на столе перед ней не чек на миллион фунтов — миллион фунтов, чтобы купить ребенка. Поскольку пауза затянулась, Никос Теакис снова заговорил, и опять мягко и убедительно: